Между реками Узбой и Амударья с одной стороны — и границами с Афганистаном и Персией с другой, простирались огромные земли, которые, по единодушному мнению русских путешественников, представляли собой «безотрадную пустыню». Обитали там племена кочевников-туркмен, которые испокон веков занимались не столько разведением скота и сельским хозяйством, сколько работорговлей. Похищали, как правило, персов, потом переключилисьт и на русских колонистов - по мере приближения границ Российской империи к Каспию.
Попытки же "окультурить" этот бандитский район каждый раз заканчивались долгой и муторной партизанской войной с легкими и подвижными бандами работорговцев в пустыне, где не было ни еды, ни воды, ни топлива. В таких условиях крепость Геок-Тепе, построенная в оазисе Ахал-Теке, приобрела стратегическое значение опорного пункта. Крепость защищали 20–25 тысяч местных воинов, которые были превосходными стрелками - как писал один из участников похода Александр Верещагин, брат знаменитого художника, "стреляли они хладнокровно, редко и необыкновенно метко».
Предыдущая попытка захватить Геок-Тепе, предпринятая генералом Ломакиным в 1879 году, оказалась неудачной. И хотя часть атакующих смогла ворваться внутрь крепости, штурм был отбит, а прорвавшиеся погибли в рукопашной схватке. Большая часть русских войск без лестниц просто не успела вскарабкаться на стены. Отряд быстро ушёл обратно, и в целом поход имел «вид неудачно совершённого набега». Армия Ломакина отступила. После этого генерал Скобелев в беседе с офицерами заявил, что Геок-Тепе надобно "взять и распахать", намекая на судьбу Карфагена.
Вторая попытка готовилась гораздо тщательнее. "Белый генерал" Михаил Дмитриевич Скобелев перед походом создал четырехмесячные запасы продовольствия и амуниции, а для более эффективного отражения кавалерийских атак позаимствовал у флота батарею митральез.
Для оперативного снабжения войск от Каспийского побережья вглубь Туркмении в 1880 году проложили железную дорогу, ставшую первой рельсовой магистралью в регионе.
Армия Скобелева насчитывала 7100 человек, в том числе около 4800 пехотинцев и саперов, 1060 кавалеристов и 1100 артиллеристов при 58 пушках, 16 мортирах, 10 ракетных установках и четырех митральезах Фаррингтона.
В крепости укрывалось почти все население Ахалтекинского оазиса - от 40 до 50 тысяч человек. Сколько из них было воинов - неизвестно, но по туркменским традициям сражаться был обязан каждый мужчина с детского возраста и до глубокой старости.
Сам Геок-Тепе представлял собой большой участок степи, окруженный довольно высокой и толстой глинобитной стеной с бруствером и выступающими полукруглыми бастеями, внутри которой хаотично располагались примерно 15 тысяч юрт и кибиток. Текинцы вели кочевой образ жизни и капитальных жилищ не строили.
За три недели осады русская артиллерия проделала несколько брешей в стене с южной стороны крепости, а саперы вырыли подземную галерею и заложили большую мину. Туркмены по звукам работ обнаружили подкоп, но их подвело незнание о минной войне. Они думали, что гяуры собираются через подземный ход прорваться в крепость, поэтому за стеной, возле места предполагаемого окончания тоннеля, постоянно дежурило несколько сотен вооруженных бойцов. Естественно, когда мина сработала, они вместе со стеной взлетели на воздух.
В пролом, проделанный взрывом, и в бреши, пробитые пушками, ринулись штурмовые колонны. Сопротивление деморализованных защитников продолжалось недолго.
Александр Верещагин вспоминал: «Повсюду наши солдаты преследуют неприятеля. Стоны раненых, визг и крик женщин, плач детей, рев животных, крики: «Ура! Алла!», гром орудий — все это слилось в один неопределенный, страшный гул. Мне казалось, что я вижу картину страшного суда. Только Императорский штандарт, развевавшийся на высоком кургане, напоминал мне о действительности».
Туркмен, погибших при взятии Геок-Тепе, даже приблизительно никто не считал. Обычно называют цифры от 8 до 15 тысяч, причем в это число входят и женщины, многие из которых оказывали вооруженное сопротивление.
Александр Верещагин: "Скобелев не зевает: с дивизионом драгун и несколькими сотнями казаков он уже близехонько скачет по следам беглецов. Верст двенадцать преследуют их: колят, рубят и стреляют. Пощады нет никому. По песчаной желтой равнине сотни тел резко указывают дорогу, где бежал неприятель. Как на кургане, так и кругом его в крепости, куда ни взглянешь, повсюду виднеется множество различных трупов...
...На другой же день по взятии штурмом крепости, сюда толпами устремились соседние жители, курды. Противнее и наглее народа я не встречал. Узнав, что текинцы побиты, они пришли грабить их имущество. Будь побеждены русские, курды точно с той же яростью бросились бы и их преследовать. Это были настоящие шакалы в образе человеческом. Целый день с утра и до вечера они рыскали по крепости из кибитки в кибитку, из землянки в землянку, с громадными мешками за спиной. Грабили и хватали все, что попадало им под руку. Сначала курдам позволено было являться в крепость. Но их застали в разных зверствах и насилиях над текинцами: они вырывали с мясом серьги из ушей женщин, отрубали им кисти рук, чтобы снять браслеты. Тогда Скобелев строго запретил им вход в Геок-Тепэ. Но, несмотря на бдительность сторожевых казаков, как, бывало, ни поедешь по крепости, все где-нибудь да встретишь между кибитками согнутую под громадным мешком разбойничью фигуру курда".
Потери русской армии при штурме составили: 54 убитых, 254 раненых и 90 контуженных, а также 70 убитых лошадей. В крепости было освобождено более 500 рабов.
Через неделю русские войска без боя заняли туркменскую столицу - Асхабат. Закаспийский край вошел в состав Российской Империи.
Но вот "окультурить" покоренных работорговцев удалось не сразу. Вот что в конце позапрошлого века писал о туркеменах известный российский этнограф Евгений Марков:
"- Как же вы, такие умники и храбрецы, поддались русским? Ведь вас же было впятеро больше?
- Мы бы не поддались, да ничего сделать было нельзя! — с искренним вздохом отвечал текинец. — Скобелев уж очень хитер был. Мы ждали, что русские на стены полезут, как в первый раз; а Скобелев какой хитрый! Все из пушек нас бил, а на стены не шел. Вот мы слышим ночью, что русские под стеной ход копают, лопатами стучат. Ну, думаем, вот это хорошо! Мы всю ночь шашки точили, думаем, станут они из-под земли вылезать, а мы им головы будем рубить. Нам только этого и нужно было. Вдруг, как задрожит земля, как взлетит вверх стена наша, мы думали, что весь свет сквозь землю провалился! Все голову потеряли! А тут русские ура закричали… В крепость ворвались… Ну, мы и побежали!.. Что ж больше делать? Но мы тоже хитрые! Скобелев женщин не велел рубить, так мы хватали с женщин халаты, надевали их на себя и садились где-нибудь. Так нас и не тронули.
- Ну что ж, теперь зато мирно живете. Ведь признайся, правда: под русскою властью вы стали гораздо богаче. Работы сколько хотите, за все деньги платят, и никто у вас не отнимает ничего.
- Нет, нет! — с неудовольствием отмахивался головой текинец. — Как же можно!.. Работать нужно каждый день… Пшеницу — работай, табак — работай, дорогу — работай! Зачем работать? Нужно денег, поехал в Персию на аламан, поймал трех персов, продал в Хиве, и живи себе полгода, ничего не делай… Как же можно!"
